Ох уж эти сказочники! [Обзор]

---

---

---

---

12 января 2013 года исполняется 385 лет со дня рождения Шарля Перро. "Красная шапочка", "Золушка", "Спящая красавица", "Мальчик-с-пальчик" - конечно, Перро не сочинял эти сказки сам, придворный поэт лишь немного облагородил бродячие народные сюжеты. Вовсе не преназначенные для шаткой детской психики, они передавались из уст в уста все Средневековье (время, как мы помним, не самое жизнерадостное) и даже были заботливо записаны итальянцем Джамбаттистой Базиле в сборнике "Сказка сказок" (или "Пентамерон").

После Шарля Перро эстафету по переделке "исходников" переняли братья Якоб и Вильгельм Гримм, затем Гофман, Андерсен и Пушкин, который "наше литературное всё". Долго ли, коротко - дошло дело и до студии Уолта Диснея. Так уж случилось, что именно с диснеевской версией старинных сюжетов мы знакомы лучше всего. И кто знает, кем бы мы выросли, если бы вместо этой "ванильной ереси" нас знакомили с оригиналами.



Рассказывая детям историю о милой девочке, которая несет пирожки своей больной бабушке, и о волке с большими глазами, ушами и зубами, мало кто может предположить, что во времена Шарля Перро и его "Сказок матушки Гусыни" она имела сексуальный подтекст и даже заключалась моралите, наставлявшей юных девиц опасаться соблазнителей.

В оригинале волк не съедал бабушку - он готовил из ее тела угощение для Красной Шаперон ("Шапочкой" героиню прозвали позже, а мсье Перро подчеркивал, что носила она именно шаперон – накидку с капюшоном, вышедшую на тот момент из моды в городе, но еще вполне ходовую в сельской местности).

Пока девочка запивает свой обед – нет, не кьянти, а напитком из бабушкиной же крови – ее пытается предупредить кошка, но переодетый волк метко бросает в кошку деревянными башмаками и убивает. Такое поведение "бабушки" Шапочку не настораживает, как, впрочем, и предложение раздеться догола, бросить одежду в огонь и разделить со старушкой ложе. В кровати Шаперон начинает интересоваться, почему у бабушки такие широкие плечи и волосатое тело. И только замечания о больших зубах переодетый волк уже выдерживает – вместо изначально задуманного совращения он просто съедает девочку живьем. Конец.

С другой стороны, даже "лайт-версия" сказки (без каннибализма и сцен "ню" - то есть максимум на "12+") в русском переводе заканчивается эдаким нуаром напополам с театром абсурда:

Из волчьего живота тотчас вылезли Бабушка с Красной Шапочкой, живые и здоровые. Они зарыли волка в лесу и пригласили дровосеков на чай. К чаю были поданы вкусные пирожки со свежевзбитым маслом.



Тетушка Флора, тетушка Фауна и тетушка Мэривеза залились бы горькими слезами над исходной версией истории про дочку короля, уснувшую на сто лет.

При этом исходные данные почти те же – старая фея Карабосс, которую не пригласили на крестины девочки, потому что – мило – не видели "в свете" около 50 лет (в наши дни ну это вроде как месяц не постить в фейсбуке) и считали давно почившей, накладывает на принцессу заклятие про веретено и уколотый палец. Ни о каком принце и пробуждении от поцелуя, правда, не говорится - и вскоре (точнее, через 100 лет) становится понятно, почему. Ведь прекрасный принц девушку не целует, а как бы сказать… не в силах совладать с собой под воздействием неувядающей красоты… в общем, через девять месяцев, все еще во сне, принцесса рожает двойню – сына по имени Ясный День и дочку, Утреннюю Зарю.

Только когда детки начинают искать грудь, сын случайно высасывает из маминого пальца щепу от веретена и спящая красавица вновь просыпается для жизни, полной сюрпризов.

Далее следует запутанная история с мамой принца, которая оказывается людоедкой, и хеппи-энд, в котором свекровь прыгает в заранее заготовленную для невестки яму с ядовитыми змеями, жабами, ящерицами и ехиднами и мгновенно умирает.



Казалось бы, после раскрашенной версии советской "Золушки" 1947 года с Яниной Жеймо нас уже ничем не проймешь – и все-таки гриммовская интерпретация сюжета невольно заставляет содрогнуться.

Роль волшебной крестной там исполняет дерево на могиле матери, а помогают ему две птички-горлинки – они не только выбирают для Золушки чечевицу из золы по прихоти мачехи, но и в конце выклевывают глаза ее сводным сестрам, которые сопровождают Золушку с принцем к алтарю.

Как будто сестры недостаточно вытерпели, примеряя золотую (, а не хрустальную!) туфельку – ведь старшая стоически отрезала себе палец, а средняя – пятку, чтобы влезть в обувь. Кстати, здесь опять же именно горлинки обращают внимание принца на то, что туфли наполнены кровью. Словом, еще один аргумент в копилку тех, кто называет голубей "крылатыми крысами".



Оригинал истории, которая традиционно издается в приложении к "Сказкам матушки Гусыни" Перро несмотря на принадлежность другому автору, куда ближе к нашему "Аленькому цветочку", чем к диснеевской версии и прочим мюзиклам с песнями, плясками, красавцем Гастоном и Зверем, похожим на большого ангоркового хомяка с рогами.

Белль – не единственная дочь в семье, а "младшенькая". "Цветочек аленькай" - роза, которую отец срывает в заколдованном саду, в замке посреди леса. Дальше все по знакомому сценарию, с той лишь разницей, что сестры упрашивают Белль задержаться дома подольше в надежде, что Зверь рассердится и сожрет ее, когда та вернется в замок. А сам заколдованный принц становится Чудовищем (кабаном в камзоле) после того, как отказывает злой фее в интимной близости.

Этот пикантный момент его биографии автор Жанна-Мари Лепренс де Бомон, с чьим каноническим вариантом сказки мы более-менее знакомы, из повествования убрала, а вот составительница самой первой версии - Габриэль-Сюзанн Барбот де Вильнев - ничего не скрывала от своего читателя.



Уже само начало этой сказки братьев Гримм не предвещает ничего хорошего: "Было то в середине зимы, падали снежинки, точно пух с неба, и сидела королева у окошка, - рама его была из черного дерева, - и шила королева. Шила она, загляделась на снег и уколола иглою палец, и упало три капли крови на снег. А красное на белом снегу выглядело так красиво, что подумала она про себя: "Если бы родился у меня ребенок, белый, как этот снег, и румяный, как кровь, и черноволосый, как дерево на оконной раме!"

---

---

Несчастья начинают преследовать девочку, когда ей едва исполняется семь – завистливая мачеха с наклонностями к черной магии и каннибализму, плюс не в меру болтливое зеркало, постоянно напоминающее женщине, что

"Вы, госпожа королева, красивы собой, но все же Белоснежка в тысячу крат выше красой!"

Неудивительно, что после всех этих "в тысячу крат" мачеха не жалеет сил, чтобы извести падчерицу – и наведывается в домик к семи гномам за семью горами трижды, каждый раз под видом уличных торговок. Она предлагает Белоснежке сначала красивый шнурок в корсет, затем гребень в волосы и лишь напоследок яблоко, и принцесса снова и снова забывает наставления гномов и соглашается на сделку (первый литературно засвидетельствованный случай шопоголизма?). Шнурок придушивает принцессу, но подоспевшие после работы гномы-рудокопы успевают ее расшнуровать и откачать. Отравленный гребень лишает девушку чувств, но гномы и тут находят причину – вынимают гребень из волос и Белоснежка оживает. И только кусок отравленного яблока в горле они увидеть уже не могут.

Но и закопать в землю такую красивую принцессу рука не поднимается. Дальше – вся эта затея с посуточной вахтой возле стеклянного гроба, который однажды видит случайно проезжавший мимо принц. Он начинает отчаянно торговать у гномов гроб с красоткой (второй литературно засвидетельствованный случай шопоголизма?), те отказывают продать, но не прочь отдать в дар, раз уж такая любовь. И только когда неуклюжие слуги принца спотыкаются, водружая усыпальницу на спины, кусок отравленного яблока вылетает из горла Белоснежки. Вот такой "метод Хаймлиха".

Однако хеппи-энд не был бы полным без посрамления злой мачехи – ее заставляют плясать на свадьбе в раскаленных железных башмаках, после чего колдунья умирает. А ведь и вовсе не хотела идти на бракосочетание, "но не было ей покоя – хотелось ей пойти и посмотреть на молодую королеву". Словом, шопинг и любопытство, оба вопреки здравому смыслу – и очень женская сказка в оригинале.



Пушкинская "Сказка о рыбаке и рыбке" про "дурачину", "простофилю", столбовую дворянку и разбитое корыто уходит корнями в балтийские предания о волшебной камбале, а на ветвях ее висит сказка "О рыбаке и его жене" братьев Гримм.

Главная героиня по имени Ильзебиль там не такая уж и старуха, а золотая рыбка – не такая уж золотая, и вообще камбала, и вообще заколдованный принц. По просьбе бедного рыбака он посылает его "второй половине" сначала "жилище получше", потом каменный замок, потом королевский титул, титул кайзера (императрицы) и даже делает Ильзебиль "римской папой". И только после желания стать самим Господом Богом супруга рыбака остается ни с чем.

Согласитесь, после этого запросы нашей старухи – от корыта до статуса Владычицы Морской – кажутся еще весьма приемлемыми.



Похождения мальчика-с-пальчик были основой для сказок в Европе, России, добрались и до Страны восходящего солнца. Там малыша звали Иссумбоси и был он маленьким самураем с мечом из швейной иглы.

Наш же, восточнославянский вариант особенно оригинально трактует появление на свет мальчика-с-пальчик – пожилая бездетная женщина отрубает себе большой палец, когда рубит капусту. Особо не печалится, заворачивает палец в тряпку и кладет на лавку – и вскоре обнаруживает в тряпке крошечного младенца.

Впрочем, на этом "чернуха" заканчивается и разворачиваются социально-бытовые зарисовки, где все богатые остаются с носом, а бедные – с барышом и "пальчиком".

Версия Шарля Перро тоже не обходится без острой социальной проблематики: нечем бедному дровосеку кормить семерых сыновей, о чем ему каждую ночь напоминает жена (aka мать сыновей).

В итоге детей решают оставить в чаще леса. Младший, самый молчаливый, низкорослый (и вообще как бы не любимец в семье подслушивает разговор) и предусмотрительно запасается галькой – по разбросанным камушкам мальчик-с-пальчик приводит старших братьев обратно домой.

В следующий раз мама запирает сыновей и набрать камушков уже не получается – тогда мальчик всю дорогу потихоньку крошит кусочек хлеба, который родители дали на обед. Но крошки склевывают лесные птицы и второй раз выйти к дому уже не удается. Мальчики долго бродят по лесу и натыкаются на хижину – кого бы вы думали? – людоеда. Причем дверь открывает его супруга и сразу предупреждает, что этот дом принадлежит страшному людоеду, который обожает маленьких мальчиков.

Но дети все равно решают остаться. Ночью людоед нечаянно перерезает горло семерым своим дочкам, на которых "пальчик" водрузил мальчишечьи шапочки. Напоследок мальчик-с-пальчик крадет чудесные семимильные сапоги и обманом заставляет жену людоеда (между прочим, потерявшую всех детей в одну ночь и изначально проявившую сочувствие к сыновьям дровосека) отдать все богатства.

---

---

С деньгами дети возвращаются к дровосеку, родители наконец признают, что и младший сын может быть полезен в хозяйстве, все счастливы. И только народ безмолвствует.



А в качестве бонуса можем посоветовать следующие страшилки на ночь: "Синяя борода" - классика нашего юбиляра Перро о серийном маньяке, складировавшем тела жен в потайной комнатке; "Гензель и Гретель" - трогательная история братьев Гримм о людоедке, построившей пряничный домик своей мечты, и детях, сожравших ставни и полкрыши; "Румпельштильцхен" - история жизни одного карлика, который вроде был злобный, однако помог бедной девушке выйти замуж за короля, да еще и принял мученическую смерть за свои благие дела; "Одноглазка, Двуглазка и Трехглазка" - сказка братьев Гримм о причудливых генетических мутациях в рамках одной семьи; "Девушка-безручка" - леденящая душу история о попытке близкородственной связи и отце, отрубившем дочке руки и язык (по одной из версий они приплывают к ней по реке и прирастают обратно); ну и самая безобидная, так сказать, для предрассветного часа сказка "Сладкая каша" про горшочек, которые наварил столько пшенной каши, что людям пришлось прогрызать себе дорогу для перемещений по городу.

---

---

---