Удаленные кадры: Кинематографисты, которым запрещали работать в кино [Кино]

Многим коллегам Полански повезло куда меньше — их выкидывали из кинематографа если не навсегда, то на многие годы. Причем кара эта была — в отличие от Полански — отнюдь не всегда заслужена. Яркий пример — дело Роско «Тостяка» Арбакла. Сейчас его имя знакомо не каждому любителю кино, а между тем Арбакль был одной из главных звезд немого кино 1910-х. Один из ведущих актеров и режиссеров Keystone Studios, именно он помогал сделать первые шаги в кинематографе Чарли Чаплину и Бастеру Китону. Катастрофа случилась 5 сентября 1921 года. Арбакль с двумя друзьями сняли несколько номеров в отеле, пригласили девушек... Одна из них — актриса Вирджиния Рапп — почувствовала себя плохо, а спустя четыре дня умерла в госпитале. Роско обвинили в изнасиловании и непреднамеренном убийстве. Стараниями желтой прессы общественное мнение оказалось однозначным: недавнего любимца публики требовали приговорить к смертной казни.

Подробности той истории не так уж важны. Главное, что в итоге 12 апреля 1922 года присяжные единогласно оправдали Арбакла, и суд официально принес ему извинения. Но уже после оправдательного решения суда глава Американской ассоциации кинокомпаний Уилл Х. Хэйс запретил Арбаклу сниматься в американском кино, а прежние фильмы Роско запрещено было демонстрировать публике. И хотя уже в декабре запрет был снят, никто не горел желанием нанимать опального комика. В конце концов Арбайкл нашел работу — с середины 1920-х он снимал фильмы под псевдонимом Уильям Гудрич. Но алкоголь его в то время интересовал куда больше кино.

Но в 1932 году Арбаклу повезло — он смог подписать контракт с Warner Bros на главные роли и режиссерское кресло в шести короткометражных фильмах. Причем Роско не надо было скрываться под псевдонимом. Едва закончив съемки последней короткометражки из шести, он тотчас подписал договор с киностудией на съемки уже полнометражной картины — и в ту же ночь, с 28 на 29 июня 1933 года, его сердце не выдержало.

---

---

Бывший протеже и друг Арбакла, Чарли Чаплин тоже провел немало времени в судах. Впрочем то были не уголовные, а бракоразводные процессы — до встречи с Уной О`Нил Чаплину катастрофически не везло с женщинами. Зато неприятности ему готовил отнюдь не просто ретивый, желающий выслужиться прокурор, а сам глава ФБР Эдвард Гувер. Чаплин попал на карандаш спецслужб еще в 1930-х — не всем казались смешными чаплинские сатирические выпады в адрес богатых в фильме «Новые времена». Еще больше встревожил власти «Великий диктатор» — злую пародию на Гитлера многочисленные в то время в США сторонники невмешательства в войну в Европе расценили как провокацию. А на самого Чаплина повесили ярлык коммуниста.

Во времена маккартизма Чаплин не оказался на слушаниях Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, как он сам уверял, лишь потому, что он обещал явиться туда в костюме Бродяги, что грозило превратить судилище в фарс. На самом деле причина была в том, что у Чаплина не было американского гражданства. И это же обстоятельство сыграло с гениальным комиком дурную шутку: в 1952 году он выехал на родину в Англию. Обратно в США Чаплина пустили в следующий раз только в 1972 году и то не надолго — лишь для того, чтобы вручить ему почетный «Оскар». Последние свои фильмы — «Король в Нью-Йорке» и «Графиня из Гонконга» Чаплин снимал уже в Европе.

---

---

Далтону Трамбо и девяти его коллегам — так называемой «Голливудской десятке» — повезло меньше, чем Чаплину. В отличие от него, все они были американскими гражданами, в 1947 году их первыми вызвали в Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности. Эта десятка отказалась давать показания (точнее — доносить на себя и своих коллег, симпатизирующих коммунистам), ссылаясь на Первую поправку, за что были обвинены в неуважении к Конгрессу и приговорены к году тюрьмы каждый. Трамбо в отличие от большинства его коллег, пострадавших во времена маккартизма, действительно был коммунистом. Но при этом — талантливым сценаристом (из всей «Голливудской десятки» он оказался самым успешным автором, почему и удостоился недавнего байопика). Несмотря на официальный запрет, студии все равно обращались к отсидевшему в тюрьме и перебравшемуся затем в Мексику Трамбо с заказами на сценарии.

В итоге лишь в 1993 году он (увы, посмертно) получил свой законный «Оскар» за «Римские каникулы», который в момент выхода был приписал другу Далтона — Яну Хантеру. Еще один оскароносный сценарий — «Храбрец» (1956 ) — был написан под псевдонимом «Роберт Рич». И только усилиями Кирка Дугласа Трамбо официально было разрешено работать над сценарием картина «Спартак» — так опальный сценарист с триумфом вернулся в Голливуд.

---

---

Зато один из его обидчиков к этому времени из Голливуда был фактически выжит. Рональд Рейган, президент гильдиии киноактеров в самый разгар маккартизма, был одним из инициаторов «очищения» киноиндустрии от «красной заразы». Он еще во время второй мировой войны начал добровольно доносить в ФБР на своих коллег, которых подозревал в симпатии к коммунистам. Никто и никогда официально не выгонял Рейгана из Голливуда. Просто его звали на роли все реже и реже. Он ушел на радио и постепенно начал делать политическую карьеру. Как известно, более чем успешную.



В то время как в Америке после Второй мировой увлеченно боролись с коммунистической (во многом призрачной) угрозой, Европа преследовала вполне реальных фашистов. И самой известной «жертвой» этой борьбы в кинематографе стала, естественно, Лени Рифеншталь. Отрицать тот факт, что она, снимая «Триумф воли» и «Олимпию» была искренне увлечена идеями Гитлера — невозможно.

---

---

И все же главное страстью бывшей актрисы, звезды «альпийских» фильмов была суровая, строгая красота. Пока речь шла о массовых шествиях и спортивных упражнениях «настоящих арийцев» — мир Рифеншталь был гармоничен, тем более что никто в Германии не афишировал, каким именно образом решается «еврейский вопрос». Но когда ее направили снимать вторжение в Польшу — прекрасная картинка неожиданно рухнула. Фильма не случилось, а недавняя любимица фюрера, как она позже утверждала, примчалась в Берлин жаловаться на неподобающие действия солдат вермахта.

Снимать кино ей не запрещали, она запустила в 1940 году производство игровой картины «Долина» (в нашем переводе «Низина») из жизни испанских крестьян-горцев. Гитлер лично распорядился о финансировании съемок, а для массовки ей поставляли цыган, которых затем отправляли дальше в концлагеря. Но похоже, что Лени «перегорела»: картина так и не была закончена до окончания войны. Премьера состоялась лишь в 1954 году, и ее ожидал закономерный провал — из-за истории с цыганами, в первую очередь.

Между тем Рифеншталь трижды привлекали к суду в ходе так называемого «процесса денацификации». Дважды оправдали, затем признали — нет, не полностью виновной, а «попутчиком». Формально, никто не запрещал ей продолжать снимать фильмы. Просто никто не давал ей денег — с ней не хотели сотрудничать. В итоге она уехала в Африку — снимать на фотоаппарат суровую красоту африканцев, а потом и вовсе погрузилась в мир коралловых рифов.



Но если для Рифеншталь Африка стала началом новой — не столь уже шумной — карьеры, то другого документалиста она погубила. Речь об итальянце Гуалтьеро Якопетти. Он, вроде как, никогда не был фашистом, наоборот — поддерживал во время войны сопротивление власти Муссолини, помогал войскам союзников. После войны стал успешным журналистом — бонвиваном, прожигателем жизни. А затем, на исходе 1950-х, увлекся документальным кино. Его картина Mondo Cane («Собачий мир») произвела фурор и дала название целому жанру неигрового кино — мондо-фильм (или — «шокументальное» кино).

---

---

Фильм представлял собой искусно смонтированный калейдоскоп странных, причудливых, диких, отвратительных, смешных практик человеческой жизни. Сюжеты снимались по всему миру, порой в самых его отдаленных уголках (так, Якопетти первым заснял такое явление, как карго-культ). Уже после «Собачьего мира» Якопетти стали обвинять в постановочных кадрах. Но настоящий скандал разразился, когда в начале 1960-х он отправился в Африку снимать, что же происходило на Черном континенте в ходе освобождения от колониализма. И основным содержанием, разумеется, стал тот хаос, что начался после того, как колонизаторы ушли, не оставив работоспособных институтов власти, подготовленных управленческих кадров и т.д. Естественно, началась разруха, гражданские войны, разгул браконьерства.

Фильм «Прощай, Африка!» еще не был закончен, когда представители левых партий (а коммунисты в Италии того времени были очень мощной политической силой) обрушились на Якопетти. Его обвиняли в расизме, в фальсификации съемок, а вершиной всего стала история, когда наемники, якобы, специально под камеру устроили расстрел мирных жителей. История эта в суде не подтвердилась, в закадровом тексте доставалось и африканцам, и колонизаторам — но это уже ничего не меняло. Репутация Якопетти пострадала бесповоротно. Не спасла его и попытка обелиться — он в 1971 году снял мокьюментери «Прощай, дядя Том!» об истории рабства в Африке и Америке. Но учитывая предыдущие заслуги Якопетти (его любовь снимать уродливые, неприятные проявления человеческой натуры) публика решила, что Якопетти, напротив, упивается изображением насилия. В итоге после 1980 года единственное, что связывало Якопетти с кино до самой его смерти в 2011 году, — редкие выезды на небольшие кинофестивали.

---

---

На Западе коммунисты, пока их финансово поддерживал Советский Союз, страстно боролись за права человека. В СССР кинематографистам приходилось лавировать между желанием высказаться — и цензурой. Изломанных судеб хватало, но самых ярких примеров — три. Прежде всего Сергей Параджанов — «армянин, родившийся в Грузии и сидевший в русской тюрьме за украинский национализм». Официально его посадили в тюрьму в конце 1973 года за гомосексуализм, в 1977 году после международной кампании протеста выпустили. В 1982 году чуть снова не упрятали «за взятку». В фильмографии режиссера после гениального «Цвета граната» (1968) следующим фильмом стала «Легенда о Сурамской крепости», снятая уже в 1984 году.

Рустам Хамдамов в советское время свой единственный после окончания ВГИКа фильм доснять даже не успел. Работу над картиной «Нечаянные радости» за формализм и идеологическую невыдержанность остановили, отснятую пленку смыли. Впрочем, работа сценариста Андрей Кончаловского даром не пропала — переделанный сценарий был экранизирован Никитой Михалковым под названием «Раба любви». Замечательный художник, Хамдамов снова стал снимать кино в постперестроечное время — но художественные изыски его работ массовому зрителю в наши дни оказались чужды: режиссер остался известен и уважаем разве что в среде коллег-профессионалов.

Но если Параджанову и Хамдамову удалось вернуться в кино, игровая фильмография Александра Аскольдова насчитывает ровно один — но гениальный — фильм. В 1967 году начинающий режиссер снял картину «Комиссар» по мотивам рассказа Василия Гроссмана. Увы, после арабо-израильской войны «еврейская» тема в СССР была под запретом. К тому же и Красная армия была изображена была в фильме отнюдь «неправильно». Фильм был запрещен к показу, почти все копии — кроме одной, сбереженной лично режиссером — уничтожили, а самого Аскольдова уволили со студии с формулировкой «профессионально непригоден» в трудовой книжке. Фильм был представлен публике только двадцать лет спустя, но Аскольдов так больше ничего и не снял, если не считать документальных фильмов о КАМАЗе.

---

---

Противостояние капитализм и коммунизма давно ушло в прошлое, но человечество не устает делиться по все новым и новым идеологическим линиям. И все новые и новые кинематографисты оказываются выброшены из профессии за несоответствие какой-либо генеральной линии. Тому пример — биография одного из самых известных иранских режиссеров Джафара Панахи, одного из немногих кинематографистов, удостоившихся наград и в Каннах, и в Венеции, и на Берлинале.

В 2010 году иранские власти арестовали режиссера за «антиправительственную деятельность», то есть участие в акциях протеста и, конечно же, за его фильмы (например, «Круг» и «Офсайд» показывали бесправие женщин в исламской республике). Выступления правозащитников и политиков по всему миру спасли Панахи от тюрьмы (он был приговорен к 6 годам заключения), срок был заменен домашним арестом. При этом суд запретил Панахи заниматься кинематографом и давать интервью в течение 20 лет.

Но Панахи словно испытывает судьбу: с тех пор он успел снять уже три фильма. Причем первый же — носил издевательское название «Это не фильм» (в нем запертый у себя в доме Панахи «разбирает сценарий» неснятого фильма). Пока что иранские власти не решаются приструнить режиссера — необходимость снятия со страны санкций, чтобы можно было торговать нефтью, важней, чем затыкать рот упрямцу.

Впрочем, в столь ненавидимой иранскими аятоллами Америке тоже в ходу «черные списки» (и речь отнюдь не о потенциально ударных сценариях). Так, на несколько лет практически выпал из кинематографа Мэл Гибсон — любимый многими актер и чрезвычайно интересный режиссер, обладатель Оскара и еще ряда номинаций на главную американскую кинонаграду. Автор «Храброго сердца» и «Страстей Христовых» банально не мог получить финансирование новых картин, его практически не приглашали сниматься. У Гибсона давние проблемы с алкоголем, и состоянии подпития он мог побить очередную спутницу жизни. Но если это в Голливуде еще могут понять и простить (Джоди Фостер, одна из самых известных феминисток мира, была одной из тех редких режиссеров, кто в последние годы звал Гибсона на главную роль, в свой фильм «Бобер») — но не несдержанный язык.

---

---

Задержанный в 2006 году за пьяное вождение Гибсон — ревностный католик, что важно — умудрился с горяча много чего наговорить в адрес евреев, женщин и сексуальных меньшинств. В результате следующую роль он сыграл в картине «Возмездие» только в 2010 году, а картина «По соображениям совести» (2016) стала первой его режиссерской работой за десять лет.